Продолжение. Начало см. Академгородок, 1965.
Посты: 1 - 10, 11 - 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27.
См. также предыдущие главы: Академгородок 1959, 1960, 1961, 1962, 1963 и 1964 гг.
блатные и побирушные песни
Блатных песен было очень много. И язык их, и мелодии резко отличались от всех остальных песен. Там было много слов, которых не было в литературном русском языке. Но я знал, что на это особом лагерном языке – «фене - не разговаривают, а «ботают». Большая часть их мне была незнакома, хотя некоторые я почему-то знал. Например, знал, что такое «воровская малина».
Вот одна из таких песен в исполнении Александра Розенбаума - "Песня врача скорой помощи":
Некоторые блатные песни знал и пел Женя Иванов, муж Гали Ивановой, приехавший в Академгородок году в 1967-м или 1968-м, который несколько лет проработал врачом в каком-то лагере. Например, он на наших вечеринках по праздникам пел песню "Цилиндром на солнце сверкая". Сейчас записано несколько вариантов ее. И пишут, что музыку написал В.Сабинин. Автор слов, разумеется, неизвестен. Женя пел примерно такой вариант:
Цилиндром на солнце сверкая,
Надев самый модный сюртук,
По Летнему Саду гуляя,
С Марусей я встретился вдруг.
Гулял я с ней четыре года,
На пятый я ей изменил.
Однажды в сырую погоду,
Я зуб коренной простудил.
От этой мучительной боли
Всю ночь, как безумный, рыдал…
К утру, потеряв силу воли,
К зубному врачу побежал.
Схватил меня врач очень грубо,
Связал мои руки назад,
Четыре здоровые зуба
Он вырвал мне тотчас подряд.
В тазу мои зубы лежали,
А я, как безумный, рыдал,
А женщина-врач хохотала –
Я голос Маруси узнал!
- Тебя я безумно любила,
А ты изменил мне, палач!
Теперь я тебе отомстила,
Изменник и подлый трепач!
Пшел вон из мово кабинета!
Бери свои зубья в карман.
Носи их в кармане жилета
И помни про подлый обман!
Чилиндром на шонце шверкая,
Домой я иду беж жубов,
И как отомштить я не жнаю,
Жа эту жа Марушькину любовь…
После войны из вагона в вагон пригородных поездов ходили безногие инвалиды войны, прося милостыню. Ходили и слепые в темно-синих очках с поводырями, которыми были, как правило, мальчики. Ходили несколько лет, пока не запретили побираться. Вот слепые чаще всего и пели побирушные песни. Инвалидам подавали. Их жалели.
Я знаю, что побирушные песни собирал Женя Вишневский. Правда, мне кажется, что он их пока не опубликовал. По крайней мере, я не заметил публикации, если она была.
Блатные и побирушные песни – это огромный пласт фольклора середины ХХ века, и, на мой взгляд, он не должен пропасть.
Продолжение следует
